Встреча с интересным человеком

Борозды на полесской целине

Мы возвращались домой глубокой ночью, усталость давала о себе знать, ведь выезжали из Луцка рано утром и не спали уже почти сутки. Но мне трудно представить что-то, на что бы я согласился променять этот короткий день своей жизни. Было впечатление, что в сердце появилось что-то новое, драгоценное, за что хотелось держаться изо всех сил, чтобы не потерять…

Но все по порядку. Карпиловка, Карпиловка, Карпиловка… Сколько же их есть??? GPS-навигатор, указывающий нам дорогу, постоянно путался, в какую бы область нас направить — в Полтавскую, или в Черниговскую, или в Ровенскую… Наконец, почти добравшись до места назначения, мы чуть не повернули в соседнее село с точно таким же названием (как оказалось потом, не мы первые).

Но среди всех земных Карпиловок есть особенная и уникальная — Карпиловка Рокитнянского района Ровенской области. Думаете, я хочу ее идеализировать? Нисколько! Но, поверьте на слово, что-то в ней все-таки есть!

Впрочем, о Карпиловке слышал, читал и даже видел документальный фильм. Отзывы — сугубо позитивные: перспективное село, которое, вопреки общегосударственной статистике, растет и развивается, наполняется молодежью. Население — около 3000 человек — трудолюбивые, искренние люди, большинство из которых довольны условиями своей жизни. Говорят даже, что в местных магазинах не продают алкоголя и сигарет, а в селе трудно встретить нетрезвого человека. Что же касается местной общины христиан-пятидесятников, которая, кстати, считается одной из самых многочисленных сельских церквей украинского объединения, то, согласно рассказам, она пользуется редким расположением односельчан, переломав своей открытостью и простотой советские стереотипы в сознании людей.
Что ж — проверим! Ведь это и является заданием журналиста…

От трассы к селу ведет древняя «царская» брусчатка. Такое покрытие действует лучше, чем дорожные знаки ограничения скорости, медленное движение дает возможность оглядеться вокруг. Вот, справа, среди берез виднеется памятник мелиоративному плугу, который установлен, согласно надписи, «в честь покорителей «Полесской целины». От него словно веет советской эпохой. Нет, не реющими красными знаменами, а, скорее, — запахом хлеба и морщинистых трудолюбивых рук. Оказывается, в прошлом эта местность была покрыта болотами, и ее осушали, начиная с 1959 года.

Подъезжаем. Что бросается в глаза при въезде в село? Многолюдно, дороги — ровно заасфальтированные, много транспорта. Чувствуется пульс жизни!

Разыскивая дорогу к дому молитвы, общаемся с людьми, спрашиваем об их отношении к церкви, к верующим. Как я и ожидал, в ответ слышим добрые слова, да и сами люди — отзывчивые, приветливые.
Впрочем, пора уже в Божий дом. Впереди — чудесное служение, слезы, улыбки, сердечное христианское общение.

Сразу же хочется заглянуть в истоки, узнать о тех, кто осушал болота греха и закладывал фундамент Божьей церкви в Карпиловке.

Рассказывает пастор Владимир Бричка: «В конце 20-х годов прошлого столетия сюда на заготовку леса приезжали братья из Сарненского района. Живя в соседнем селе — Боровое, они общались с крестьянами и проповедовали им Евангелие. Некоторые уверовали и начали собираться на служения. Туда же стали приходить люди с Карпиловки. Сначала покаялся мужчина по имени Семен, потом — двое молодых юношей, вернувшихся из армии, оба — Василии, оба — Брички. Разныетакие: один — высокий, другой — низкий. Они и стали основателями церкви в Карпиловке, и до конца жизни были известны, как Василий Большой и Василий Малый… Некоторое время спустя, сюда приехали братья из Березновского района, которые дали наставление о крещении Святым Духом. С того времени здесь и существует церковь пятидесятников.

— Как возрастала церковь? Наблюдались ли моменты особых пробуждений?
— Когда я принял служение пастора, церковь действовала уже 50 лет и насчитывала приблизительно 260 человек. Сегодня — 660 взрослых, 560 детей, и еще много тех, которые не являются членами церкви, но приходят на служение, их дети учатся в нашей воскресной школе. За последние годы — по 30-40 человек принимали крещение, большинство из верующих семей.

Но бывали такие моменты пробуждений, что дважды в год проводили крещение. На одном из служений в 1991 году покаялось около 70 людей, а однажды, во время евангелизации с участием группы «Авен-Езер» — более 120 человек. Бывало, что люди каялись прямо во время водного крещения.

Помню, тогда выдался довольно прохладный день, хоть и лето. Крещение почти закончилось (принимали 16 людей), и я уже собирался выходить из воды, как на призыв к покаянию вышли два человека. Они начали просить служителей, чтобы им разрешили креститься. Мне подали знак подождать. Пока я крестил этих людей, пришла еще одна женщина. Я уже совсем замерз! Смотрю — еще двое пришли! И этих крестили… И ТАК — 53 ДУШИ! Там было такое присутствие Божье, такая благодать! Все плакали, весь народ...

В селе Ясногорка был подобный случай. Нескольких покаявшихся людей сразу же, по их просьбе, крестили. На другом берегу в это время стояла молодая пара. Девушка, держась за руку парня, сильно плакала. Когда уже объявляли о завершении служения, она, увидев, что добежать по берегу не успеет, бросилась прямо в воду. Парень ее пытался удержать, но она вырвалась и пошла к пастору. Что оставалось делать? «Веруешь в Господа Иисуса Христа?» — «Да!». Крестили ее. Она — куда же? — обратно на другой берег. А парень ждет. Все затаили дыхание. Что же будет? Подошла, а он ей руку подал, обнял, поцеловал, снял пиджак — и пошел в воду… Сегодня — вдвоем поют в церковном хоре.

И, что интересно, с этими людьми, которые так неожиданно приняли крещение, никогда не было никаких проблем, недоразумений.

— Исходя из вашего опыта, скажите, как же достичь людей?
— Сегодня многие спрашивают: «В чем ваш секрет?» Думают, что я утаил какой-то секрет! Мне кажется, что очень часто Богу не столько нужно помогать, сколько не мешать. Мы же могли «помочь» Богу, сказать: «Подождите-подождите! Пусть покаются, придут в церковь, научатся, тогда и крещение преподадим!» Кажется это — таким правильным, обоснованным, но это — не Божье, а наше.

— Что же тогда от нас зависит?
— Иметь чуткость. И когда веет Дух Святой и делает Свое дело, не мешать Ему, не стать препятствием. Не выдвигать свои правила, постановления, решения, дипломы! Это не всегда срабатывает, а Божье — срабатывает! Когда же это не Божье, нужно бодрствовать и не допустить ошибки.

У нас бывает, наставим оград: «заповедь на заповедь, правило на правило…» Напутаем изгородей, потом перелазим через них, потому что нужно идти вперед, а правила не пускают. Сами себя заводим в тупик.

— Ваше село считается перспективным, молодежь не уезжает… Есть ли в этом влияние церкви?
— Думаю, что немалое. Люди смотрят, что есть работа, есть с кем работать, есть за что держаться. Поскольку людей много, рождаются дети, то нужны и продавцы, и учителя, и медики, и уборщицы, и водители… Где есть люди, там — движение.

Например, силами церкви мы реставрировали заброшенный детский садик и сделали участковую больницу. Уже — 40 человек имеют рабочие места. В селе 12-13 магазинов, молодежь хорошо зарабатывает на чернике. Жизнь кипит!

А в церкви люди чувствуют даже некоторую социальную защищенность.

— Какие направления служения развиты в церкви?
— За последние годы мы частично взяли на содержание наших миссионеров, работающих в других областях Украины, России. В церкви молодежь задействована в хоре, музыкальных группах. Также навещает больных людей, принимает участие в работе детских лагерей, посещает миссионерские точки. Хотя есть и много незадействованных людей, что нас беспокоит.

— Что вы считаете самым большим достижением церкви в Карпиловке?
— Больше всего я ценю и горжусь атмосферой среди служителей. За 30 лет работы я не помню никаких конфликтов и недоразумений, из-за которых к нам приезжали бы старшие служителя. Если и приезжали, то только на праздники, крещение, дни благодарения. Хотя были разные ситуации, но Бог давал мудрости все решать своими силами. Это меня утешает. Я уверен, если меня завтра не будет, дело не остановится.

— Я спрашивал людей, и многие говорили о том, что в вашей церкви существует особенная атмосфера. Что это за атмосфера, и как ее создать?
— Даже настроение лидера церкви, его характер, черты лица играют немалую роль. Чрезмерная строгость, законничество, фарисейское поведение — это влияет и на всех людей. Я больше всего боюсь такой религиозности, двойных стандартов: дома — один, а в церкви — другой. Это очень мешает служителям. Я такой, как есть — с юмором — и дома, и в церкви. Все знают, что я такой. Не ангел какой-то, не с космоса свалился…

* * *
Мы сидели за круглым столом (наша команда и местные служителя) — и разговор лился, как разлитое миро, несмотря на то, что было уже поздно. В общении с необыкновенными Божьими людьми время летело незаметно.

Впрочем, пресвитер карпиловской церкви — это отдельная история… Эх, что поделать — буду субъективным! В конце концов, это ведь мой репортаж, поэтому, думаю, право на субъективность у меня есть. После нашего разговора я, не сомневаясь, внес фамилию «Бричка» в список людей, которые особенно повлияли на мое сознание и жизнь. Знаю немного таких служителей — с отцовским сердцем, острым умом и неповторимым чувством юмора (что я лично считаю незаменимым христианским качеством)! На общем фоне — это вдохновляет. Пока есть такие люди и те, кого они воспитывают, уверен, что не все так плохо, и в нашем братстве, и в нашей Украине!

— У вас 30-летний опыт пасторского служения. Расскажите о себе, о вашем призвании. Как вы стали пастором?
— Я покаялся в 16 лет, в 17 — принял крещение. В нашей христианской семье — 9 детей, я был средним. Но, к сожалению, на момент моего крещения только я был верующим.

Относительно служения, думаю, что в этом был Божий промысел, Божье провидение. Я никогда об этом не мечтал, не писал в школе сочинений, что хочу быть пастором. Хотя еще в военкомате один из членов призывной комиссии почему-то прозвал меня пресвитером.

Потом судьба забросила меня в Россию. Это был период, когда я учился проповедовать. По возвращении домой, я пел в хоре, входил в состав братского совета. В 1981 году умерла жена нашего пастора. Семейные обстоятельства вынуждали его выезжать в Грузию, и кто-то должен был взять на себя это служение. А то время, при атеистической системе, не очень кто и горел таким желанием! Я был тогда еще молод, 27 лет — «нестрелянный заяц». Но обстоятельства сложились так, что просто было некому… И как-то на братском совете пресвитер говорит: «Что же делать? Придется тебе взяться!» Это было для меня, как снег на голову… Вот так я и стал пресвитером. Это было, как во сне… Конечно же, я не был профессионалом. Но благодарю братьев и церковь, что терпели меня и до сих пор терпят.

(увеличить)

— На ваш взгляд, какие главные черты пастора?
— Я думаю, что очень хорошо быть склерозным: услышал — и забыл. Когда у служителя хорошая память — могут быть проблемы. Тот на мозоль наступил, тот дорогу перешел, тот не так сказал, не так посмотрел — а ты все помнишь! Это будет мешать в принятии объективных решений, когда твое служение и твои амбиции могут пересечься. Павел говорил Тимофею: «Пред Богом и Господом Иисусом Христом заклинаю тебя сохранить сие без предубеждения, ничего не делая по пристрастию» (1Тим. 5:21). Пастор должен быть беспристрастным, незлопамятным, не держать личных обид.

Еще одна деталь, которая играет немаловажную роль в работе служителя, это — родственные связи (жена, дети, сваты, братья, близкие и дальние родственники). Со стороны это очень заметно: если это мои дети, то такая мера наказания и такая заповедь, а если чьи-то — уже наказание более строгое, уже другое правило и место из Библии. Очень много людей себя этим скомпрометировали. Мы должны осознавать: если люди сидят в зале и не являются служителями, это не значит, что они глупы. Среди них есть намного умнее, талантливее, способнее и остроумнее меня. Люди читают не только то, что я проповедую, но и то, что между строк. Они все видят. Поэтому мы должны быть максимально открытыми, прозрачными, чтобы нам могли доверять. То, что ты не идеален, что ты можешь где-то ошибиться, люди поймут и простят. А когда ты лукавствуешь, хитришь — это уже не мелочи, не слабости — это большая проблема.

— Что бы вы посоветовали молодым людям — как воспитать в себе служителя?
— Основной момент — иметь четкое представление и чувствование Божьей воли. Если это не твое, у тебя нет призвания — лучше не браться. Не мотивируйся тем, что «мой дед был пресвитером», не искушайся, что это почетное место… Служение пастора не менее ответственно, чем врача. Если ты не врач по призванию, а купил диплом — это опасно. Часто судьбы людей, семей — в руках служителя. От его таланта, умения, способностей нередко зависит чья-то жизнь. Вот, к примеру, я — хирург. Имею диплом, знаю, что сердце слева, разрезал, нашел, заменил клапан, зашил. Вроде правильно сделал операцию, только одна проблема — не стучит сердце. Так зачем же так? Не твое — лучше не браться.

— Насколько успех служения зависит от пастора, а насколько — от церкви?
— Я считаю, от церкви—на 20%, от пастора—на 80%. Если атмосфера не будет теплой среди служителей, то и церковь ничего не сделает. Если кого-то и приведут в церковь, то служителя выгонят своими правилами, острыми взглядами…

Как-то перед очередной молитвой за детей ко мне пришла женщина. Она не была членом нашей церкви, но хотела принести свое дитя, чтобы за него помолились. Я оказался в сложной ситуации, потому что понимал, что братья не разрешат, да и не было уже возможности собрать их для беседы. Отказать женщине — она обидится. Я был молод, только принял служение. Знаете, служителю, который основал церковь, был первым, легче, а когда ты уже — третий, то тебя постоянно сравнивают с предыдущими: «А тот не так говорил», «А тот не так делал»…

Думаю себе: «Она же только ко мне пришла, а на служении перед всей церковью выйти человеку — не так просто. Говорю ей: «Приносите!», а сам думаю: «Когда придет к делу, она не решится».

Но я ошибся… На следующий день, в конце служения (когда люди начинают подходить с детьми), смотрю в окно, вижу — идут. Что же делать? Все, как есть, рассказываю братьям. Старший диакон говорит: «Не спеши делать такие нововведения. Пусть покаются, примут крещение — тогда и приносят дитя». Я говорю: «Братья, я согласен с вами, только нужно кому-то пойти и сказать им, чтобы не заходили!» Братья растерялись: «Кто же пойдет?» Решение приняли, но теперь нужно кому-то пойти и посмотреть в глаза тому человеку! Советовались, советовались, потом тот же диакон наклоняется ко мне: «Слушай, брат Володя, пускай уже несут!» Сегодня эта женщина — член церкви, и ее муж, и пятеро их детей. С тех пор все люди приносят детей на молитву — и верующие, и неверующие.

(увеличить)

— Я знаю вас как современного человека, который учится, развивается. Что вас стимулирует к этому?
— Даже за историю моего служения много изменилось в менталитете людей. Сказать проповедь сегодня и тридцать лет назад — большая разница! Тогда в церкви, может быть, два человека имели высшее образование. Несколько человек имели среднее специальное, некоторые — 8 классов, а большинство — начальное образование, а то и совсем были неграмотными. Сегодня у нас — до 50 человек с высшим образованием (педагоги, медики), почти все — со средним. И уже теперь одним «Аллилуйя!» людей не накормишь! Уже нужна настоящая пища. А это заставляет «шевелить мозгами» и передвигать ноги немного быстрее! Потому что — обгоняют! Или ноги переставляй быстрее, или отойди в сторону — пусть молодые идут! И это заставляет учиться. Я сегодня — еще студент, езжу на сессии, пишу дипломные…
Существует прогресс, развитие человеческого мышления. И мы должны осознавать, что отвечаем перед Богом за воспитание людей, за уровень образования. Если не развиваться, не учиться, не думать — будут проблемы. Если ты перестал учиться — завтра переставай и учить.

— Как вы думаете, должна ли церковь быть современной?
— Когда я захожу в церковь (здание ХХ века), а там — сборники песен ХХVIII века, скамейки ХVII века, — это играет значительную роль. Постоянные люди привыкают к этому, а кто пришел впервые — обращает внимание на все. Большинство людей принимают решение — прийти еще раз в эту церковь или нет — еще до начала служения. Очень важна сама атмосфера, отношение к людям. Заходит человек впервые в церковь, а тут — 500 пар глаз и все — на него! Первое желание — провалиться сквозь землю! И он, особенно не разбираясь, ищет место, где бы поскорее присесть и «спрятаться». Сел, смотрит — а здесь одни женщины, а мужчины — на другой стороне. Куда я сел?! И пересесть неудобно, и сидеть неудобно. Скажите, услышит ли он что-нибудь из проповеди? Он не может дождаться конца, думая: «Больше вы меня сюда не затянете!» Очень хорошо, чтобы в церкви были люди, которые бы встретили, провели, предложили место. Этого не хватает в наших церквях — семейности. Все зависит от того, на кого мы нацелены. Если только на 80-летних бабушек и дедушек, можно и «по-старому». А если на детей, на молодежь — нужно иди в ногу, понимать их язык, их уровень. Что бы ни говорили о компьютерах, интернете — мы их не закроем на замок. Молодые люди будут там, они уже там. А ты не умеешь даже зайти туда… Подхожу к сестре как-то, говорю: «Послушай, я был вчера «В контакте», там — твоя фотография, такая нехристианская… Она с удивлением: «Вы там были??? Вы бываете там?! Простите, сейчас при вас удалю это фото! Уже удаляю!»

Необходимо так научить людей, чтобы не я водил их за руку, говоря: «Сюда — можно, а сюда — нельзя!» Нужно учить молодежь так, чтобы они сами умели отличать добро от зла и выбирать добро. Мы не должны бать фанатиками. Нужно так строить структуру нашей церкви, условия служения и жизни, чтобы там было место для грешников, и они чувствовали себя, как дома. Потому что Бог их любит, и они тоже имеют право на спасение.

(увеличить)

— Почему существуют недоразумения между молодежью и старшими людьми в церкви? Как вы строите отношения с молодежью?
— А вот здесь уже не подходит принцип, чтобы служитель был «склерозным». Нужно, чтобы хорошая память была, потому что во многих на старости появляется склероз: они забыли, какими сами были. Не нужно забывать — то, что мы проходили в молодости, и они теперь проходят: и синяки набивают, и спотыкаются — но потом выравниваются. Мы очень хотим, чтобы все было идеально, не понимая, что наши дети — обыкновенные живые люди, и это — нормальные процессы. Чрезмерная строгость не строит доверительных отношений. Это — изъян, фальшь, фанатизм.

— Бывают ли в жизни пастора трудные минуты?
— Мне приходилось слышать от братьев: «Я за эти годы уже так устал…» Не знаю. Я так сказать не могу. У меня бывали и беседы до 5 часов утра, и разные узлы, и сна иногда нет, бывает, за ночь простынь веревкой скрутится… Но не в этом трудности. Трудности могут быть между нами и в нас самих. Я верю, что нет такой ситуации, на которую Библия не дала бы ответа, и Бог сказал бы: «Я уже и Сам не знаю, как с тобой поступить!»

Не однажды бывало не так, как я думал. И решения принимались не такие, как мне хотелось бы. Так что же? Плакать? Не получается — ну и пусть! Потом или они прозреют, или мне откроется. Это что — твоя частная церковь? Это Божья церковь, и Он все контролирует! Отдай Господу — и иди ложись спать!

* * *
Что еще сказать? Все же встретили мы посреди села пьяного мужчину. И, как оказалось, алкоголь запрещен не во всех магазинах Карпиловки. И церковь — как церковь, с обычными трудностями, радостями и тревогами…

Но, признаюсь, я не искал здесь утопической идиллии. А нашел именно то, чего так не хватало душе: сердечную простоту, неподдельную искренность, любовь и взаимоуважение. Неповторимые яркие личности, в которых виден характер Христа. Там, где люди открыты для перемен, не гордятся своей святостью и готовы прийти на помощь ближним, — Божья слава не может не явиться! В который раз убеждаюсь — Бог использует не совершенных людей, а искренних, которые любят учиться и не боятся признавать свои ошибки.

Поэтому с властью, данной главным редактором, отважусь сказать: то, что Карпиловка особенное село, — не пустые слова!

И последнее… По дороге домой я размышлял над ценностью нашей беседы. Точнее сказать, сколько стоит — нет, не запись на моем диктофоне — запись в моем сердце. Тот сладкий трепет, когда Бог что-то запечатлевает Своим перстом на плотяных скрижалях. Я вдруг осознал, что в мире нет ценности, за которую я смог бы это отдать. Более того, самая дорогая материальная вещь, которую я только мог себе представить, на фоне сегодняшнего дня выглядела поблекшим осколком стекла…
Вот и все! Таким было мое впечатление, а кто не верит — Карпиловка рада гостям, заезжайте, не пожалеете!

Блиц-интервью во дворе церкви

— Что вам больше всего нравится в вашей церкви?

— Люди. Всегда приветливы, готовы поддержать, дружелюбны. Это заметно, потому что я из соседнего села, недавно стал членом церкви.
Роман, 24 года

— Больше всего нравится сама атмосфера. Здесь человек отвлекается от своих ежедневных забот, которых в селе очень много, настраивает себя на частоту вечности. Он чувствует себя, как в семье.
Федор 42 года

— Здесь можно по-настоящему пережить благословение Божье. Даже, когда возникают трудности, есть возможность получить помощь от Бога. Каждый раз — новые благословения, откровения Слова Божьего. То, что, читая наедине, сам не можешь понять, Бог открывает в проповедях, много говорит к сердцу.
Александр, 37 лет

— Я всегда нахожу поддержку служителей, хотя бывают моменты, когда они не понимают молодых, потому что, в основном, все — старшие люди. Но, если найти правильный подход к ним, они со своей стороны всегда поддержат. Молодежь у нас не притесняют, поэтому в церкви много молодых людей. Их понимают, дают советы, помогают, поэтому у них есть желание приходить сюда.
Евангелина, 20 лет

— Нравится наш пастор, он такой жизнерадостный, и нам передает это. Нравится, что приезжает много гостей, хотя и наши братья хорошо проповедуют. Все — просто, искренно, открыто.
Таисия, 22 года

Дмитрий ДОВБУШ
"Благовісник", 2012,2