Вера и жизнь

Слезы отца

Отец, который плачет. Вы скажете, что это редкостное явление. Теперь чаще можно увидеть ребенка, оставленного отцом или даже матерью, который не просто плачет, а рыдает. Но все же отцовские слезы не так редкостны. Я не буду говорить об отце, который плачет от перепоя, от наркотической ломки, старческого бессилия и одиночества после безответственной и растраченной попусту жизни, а о верующем отце, который знает Бога, знает Иисуса Христа.

Но зачем такому отцу плакать? Разве ему не достаточно Божьего откровения? Достаточно! Но только потому, что получил его, он плачет. Потому что чувства его обострены, потому что в свете Божьем он видит не только ошибки своих детей, их отчуждение от Бога и себя, но и свои собственные недостатки. Они болезненны для него так же, как и вина перед Господом и детьми. Это трагедия. Трагедия отцовства. Слезы отца.

Много таких трагедий мы наблюдаем в Библии, в частности — в семьях Аарона, Илия, Самуила, Давида. Сыновья Аарона, Надав и Авиуд, пренебрегли Божий приказ и «принесли пред Господа огонь чуждый, которого Он не велел им. И вышел огонь от Господа, и сжег их, и умерли они пред лицем Господним» (Лев.10:1,2). Аарону даже не разрешено было носить траур по ним. Большая трагедия для отца, который должен был бы радоваться своим сыновьям-священникам, но он тайно оплакивал их. А все из-за одного неправильного поступка. Но разве Бог так жесток, чтобы наказывать смертью за один грех? Вина сыновей Аарона кроется значительно глубже — в их сердцах, а именно: в легкомысленном отношении к Божьему закону, к Самому Богу. Они не понимали важности своих обязанностей, поэтому воспринимали их несерьезно. Для них это был непонятный обряд, какая-то бессмысленная игра. И чуждый огонь, который они принесли пред Господа,— это следствие их неверия. Не потому ли все это случилось, что сам Аарон не всегда бодрствовал и однажды проявил свое неверие в том, что сделал золотого тельца израильтянам для поклонения? А сыновья все видели. Это не придало им веры и благоговения перед Богом. И, думаю, Аарон сам осознавал свою вину за поступок, которым он «разнуздал» свой народ вместе со своими сыновьями и который отзывался болью всю жизнь?

Илий пережил трагедию не меньше. А почему? Потому, что «сыновья Илия были люди негодные; они не знали Господа» (1Цар. 2:12). Когда Илий укорял их, «они не слушали голоса отца своего». Во время войны с филистимлянами «два сына Илиевы, Офни и Финеес, умерли» (1Цар. 4:11). Сыновья сделали выбор между Законом Божьим и беззаконием, между наставлениями отца и своими желаниями, избрав осуждение и смерть. Грех сыновей Илия был таким большим, что простых отцовских наставлений оказалось мало, нужно было применить отцовскую волю и власть, чтобы остановить их и прекратить беззаконие среди Израиля. Но отцовская любовь оказалась слепой, и за нее он понес наказание вместе со всеми потомками.
Подобную трагедию сыновнего отступничества пережил и Самуил. Сыновья Самуила, Иоиль и Авия — судьи в Израиле, — «не ходили путями его, а уклонились в корысть, и брали подарки, и судили превратно» (1Цар. 8:3). Следствием этого явилось то, что народ вместо них потребовал царя. Самуилу было больно. И не столько потому, что народ не захотел видеть его сыновей своими судьями, сколько потому, что они оказались неверными Божьему Закону и отцовским наставлениям.

Но, наверное, трагедия Давида как отца превосходит все упомянутые. Давид — пастух, который стал помазанником Божьим, царем и пророком. Разве может быть достижение более этого? Это вершина. Радуйся, Давид. Но нет. Давид плачет за первородным от Вирсавии. Его горькие слезы исполнены осознания собственной греховности и Божьей справедливости. Дитя умерло, потому что оно — плод прелюбодеяния. Но отцу от этого не легче. Вырастают сыновья-рыцари, сыновья-красавцы. Есть наследники, а значит, есть надежда, что пророческое слово будет звучать, престол Давида не опустеет, а его песня не умолкнет. Однако, что мы видим? Сыновья Давида не думают о благочестии. Старший обесчестил свою сестру Фамарь, Авессалом убил Амнона. И плакал Давид «очень великим плачем». Но это еще не все. Авессалом поднимает бунт против отца, так что тот вынужден бежать из Иерусалима. Наконец, эта война отца с сыном заканчивается смертью Авессалома. И «вот царь плачет и рыдает об Авессаломе» и громко взывает: «Сын мой Авессалом! Авессалом, сын мой, сын мой!». «И обратилась победа в плач…» (2Цар. 19:1-4). Смерть даже непослушного сына-бунтовщика стала горем для отца, которое он омывает слезами, и он готов заплатить своей смертью за жизнь сына. Да, это трагедия, когда дети, чуждаясь отца, становятся его врагами, а вместе с тем и врагами Бога, Которому он служит. Но осознавал ли Давид причинно-следственную связь между своими грехами и судьбой своих собственных детей? Думаю, что да. И это его боль. И это смиряло его перед Богом и людьми. И, наверное, поэтому он запретил убивать Семея из рода Саулова, когда тот злословил его, приказав: «Пусть он злословит; ибо Господь повелел ему злословить Давида» (2Цар.16:11). Он в смирении пожинал посеянное, хотя трагичность ситуации от этого не уменьшилась, разве что боль была меньше.

Таких трагедий множество. Было и есть. Если в вашей семье все хорошо, дети любят вас, Бога и Церковь, то у кого-то из ваших родственников — плач о спасении детей. В каждой семье христиан, в которой дети где-то блуждают в мире, льются слезы. Плачет отец. Этих слез, может быть, никто не видит, но их видит Бог. И горечи этим слезам придает мысль: «Господи, это я где-то неправильно поступил, если мои дети не пришли к Тебе, прости меня и обрати их к истине».

Вспоминаю трагедию в семье своего брата. Его первородный сын, который с детства ходил на собрания, пел псалмы, читал Библию, в подростковом возрасте стал своевольным, отказался от собраний ради друзей из неверующих семей. И вот он, восемнадцатилетний, из-за них погиб. К тому же в такой ситуации, в которой, казалось бы, нельзя было погибнуть. Это большое горе для семьи. Брат, понимая, что жизнь сыну не вернуть, что это случилось не без Божьей воли, перебирал все моменты своего отношения к сыну, находил что-то в своем поведении, по его мнению, нехорошее и страдал. «Если бы я этого не сделал, если бы я так поступил, если бы я так говорил с ним, то этого не случилось бы», — укорял он себя, еще более раздирая душевную рану.

Более всего его донимала боль, что он где-то ошибся в воспитании сына, и это привело к трагическим последствиям. Отец плачет.

Есть семьи, на первый взгляд, благополучные: дети все живы, богаты, здоровы, не пьяницы и не блудники. Но если они игнорируют Иисуса Христа — Господа их отца, отец плачет. И пусть сыновья не рассказывают о своей любви. Кто поверит им, если они пренебрегли самыми интимными чувствами отца — любовью к Спасителю, пренебрегли его самым сокровенным желанием, чтобы его дети полюбили Иисуса так же, как он, и даже больше?

И я знаю, что рано или поздно, они почувствуют горечь отцовских слез, если еще не почувствовали. Отец, который плачет, задумывается о своих отношениях с Господом. Он видит, что не всегда был на надлежащем духовном уровне: много было формальностей, пренебрежения Словом Божьим, молитвой, собраниями, малодушия относительно греха — там проявил корысть, там сказал неправду, а там кого-то обидел, не проявил уважения, осудил. А может быть, что-то и хуже этого. Отец понимает, что эти недостатки его духовной жизни каким-то таинственным образом повлияли на духовную жизнь его детей. И он плачет и раскаивается, ищет лица Божьего, Его любви, милости и святости. И Господь помогает ему найти Себя, меняет его сердце и сердца детей.

Василий МАРТЫНЮК
"Благовісник", 2,2012