Книги

Союз двух людей, которые умели прощать

Из книги "25 удивительных браков", Уильям Дж. Петерсен

Все мы знаем БИЛЛИ Грэма, не так ли? Об этом всемирно известном проповеднике написано столько, что, куда бы он ни приехал, его сразу узнают. Но каков Билли Грэм дома?

А Руфь Грэм? Что значит быть замужем за такой знаменитостью?

Вы знаете, что никакой брак нельзя назвать типичным. Будьте уверены, брака Билли Грэма это также касается в полной мере. Читая о нем, вы найдете много такого, что станет полезным для вашей собственной семьи.

Она выросла в миссии в Китае. Ее отец был пресвитерианцем, по профессии врачом. На ночь в ее семье было принято читать классику и вместе играть в разные игры.

Он вырос на молочной ферме в Северной Каролине. Его родители не очень-то много говорили о религии. Бейсбол его интересовал гораздо больше, чем уроки. И он, вероятно, был уверен в том, что Достоевский играет за команду «Краснокожих» из Цинциннати.

В ее семье женщины всегда открыто выражали свое мнение, а у него дома говорили мужчины, последнее слово всегда было за ними. Подростком она мечтала стать миссионером в каком-нибудь уединенном месте в Тибете. Он мечтал стоять на первом месте в старшей лиге, с порцией жевательного табака за щекой.

Девушка: Руфь Маккью Белл.

Юноша: Билли Фрэнк Грэм.

Билли и Руфь Грэм стали легендой. В течение трех десятилетий он был самым знаменитым человеком в Америке. Один из популярных журналов назвал доктора Грэма самым известным человеком в мире. Он проповедовал ста миллионам людей лично и гораздо большей аудитории по радио и телевидению. Он посещал президентов, премьер-министров, королей, не говоря уже о руководителях корпораций и финансовых магнатах. Все, что он пишет, с гарантией является бестселлером. Возможно, более двух миллионов человек обратились ко Христу в результате его личных усилий. Таков Билли Грэм.

Но, как заметил один обозреватель, «половина Билли — это Руфь». На что та ответила: «Ерунда!» И она опять сказала: «Ерунда», когда Билли заметил: «Небо — это нечто подобное браку с Руфь». Билли бывает весьма величественным. Руфь — гораздо практичнее его. Однажды, когда Билли прочитал проповедь о христианской семье, он (по своему обыкновению) спросил свою жену, что та об этом думает. Она ответила: «Это была хорошая проповедь во всем, кроме одного».

— И в чем же дело?

— В минутах.

— В чем?

— В минутах. Ты потратил одиннадцать минут на обязанности жены по отношению к мужу, и только семь на обязанности мужа по отношению к жене.

Такова Руфь. Она мыслит самостоятельно и независимо. Несмотря на баптистские убеждения Билли, она осталась убежденной пресвитерианкой. «В начале нашего брака, — вспоминает Руфь, — один очень мудрый человек сказал мне, что если двое людей во всем согласны, то один из них лишний».

Билли и Руфь Грэм не во всем были согласны. Она признает: «Жизнь в доме Билли Грэма — вовсе не беспрерывное наслаждение». Руфь Грэм приходится не так-то уж и легко — ведь ее муж-проповедник уезжает из дома иногда на несколько месяцев. Но сама она относится к этому так: «Хотя у нас и необычная семейная жизнь, но она очень интересная и наполненная событиями». Ключом к пониманию их счастья является любимая поговорка Руфь: «Счастливый брак — это союз двух людей, которые умеют прощать». Другой ключ — это чувство юмора, которым, безусловно, обладают и Билли, и Руфь. «Если вы не принимаете все слишком уж всерьез, — говорит Руфь, — споры могут стать источником веселья».

Билли и Руфь — очень непохожие люди. Билли вырос на ферме, а Руфь — в уединенной миссии в Китае, но она гораздо более хозяйственный человек, чем ее муж. То, что они всегда ценили сильные стороны друг в друге, а не выискивали слабости, за которые можно было бы покритиковать друг друга, стало залогом дружной и крепкой семьи. Но в первые годы брака им пришлось пойти на множество компромиссов.

Они познакомились, будучи студентами колледжа Уитон (Иллинойс), в 1940 году. Она училась на втором курсе, ей было тогда двадцать лет. Он только что поступил туда, но был почти на два года ее старше. С того времени когда он жил на ферме в Северной Каролине, он успел пройти уже немалый путь. В школе он обожал автогонки и девушек. В первом из этих увлечений он был просто одержим, а вот с девушками — скорее застенчив. Но когда ему исполнилось шестнадцать лет, на Билли сильное впечатление произвело личное обращение к нему одного из проповедников. «Я помню, что мне было очень тяжело осознавать, что я грешен перед Богом, и меня очень пугали ад и страшный суд». Вскоре он покаялся и предал свою жизнь Иисусу Христу. В те годы, что ему оставалось учиться в школе, он, по словам его тренера, «был интересной смесью святого и дьявола, с преобладанием святого». После окончания школы он записался в фундаменталистский колледж Боба Джонса. Там он продержался всего семестр. На ферме он привык к свободе, а жесткое учебное расписание в колледже сильно угнетало его. Ему было трудно смириться с ограничениями, которые навязывала учеба в колледже. Кроме того, у него произошло несколько конфликтов с администрацией из-за того, что он нарушил распорядок. Тогда он записался в другое неаккредитованное учреждение, Библейский институт во Флориде. Именно там он начал проповедовать. Там начал формироваться и его характер. К концу первого года, проведенного им во Флориде, он был практически помолвлен. Но спустя четыре месяца его подруга заявила ему, что разрывает их отношения, поскольку она намерена выйти замуж за другого студента. Это был тяжелый удар. В письме он писал одному из своих друзей: «Все звезды упали с моего неба. Жить больше незачем. Мы расстались». Вскоре после этого он принял два важных решения. Во-первых, он решил быть в будущем поосторожнее с девушками и, во-вторых, понял, что не хочет заниматься светской карьерой. Он написал родителям: «Дорогие мама и папа. Я чувствую, что Бог призвал меня стать проповедником».

Когда ему исполнилось двадцать два, он отправился на север, в колледж Уитон, для того, чтобы пройти подготовку, необходимую для служения. Это был уже третий колледж, в котором он учился. Но его все равно заново зачислили только на первый курс. Жители Среднего Запада с трудом понимали северокаролинский говор Билли, а сам он с огромным трудом адаптировался в тамошней сырой погоде. Иллинойс казался ему заграницей. Он даже подумывал бросить и этот колледж. Но прежде чем он успел задуматься об этом всерьез, он встретил брюнетку с карими глазами, приехавшую из Китая. Хотя он и показался Руфь немного странным, похоже, она полюбила его после первой же встречи. Даже то, как он взбегал вверх по ступенькам, приводило ее в восторг. Похоже, он всегда знал, куда ему нужно, и стремился попасть туда как можно быстрее.

Билли также был без ума от нее, несмотря на свою недавнюю решимость никогда не торопить события с девушками. После первого свидания он написал матери письмо, в котором говорил, что «невозможно представить себе более прекрасного и милого человека». А Руфь тем временем поднялась в свою комнату и «сказала Господу, что если бы для нее было можно провести остаток жизни, служа Ему вместе с Биллом, то это было бы самым большим для нее счастьем». Руфь Маккью Белл прожила к тому времени двадцать один год, и ее жизнь была полна событиями. Ее отец и мать поженились в Уэйнсборо, Вирджиния (всего в паре сотен миль от дома Билли Грэма), но доктор Нельсон Белл в 1916 году уехал вместе с женой, чтобы служить Богу в Северном Китае. Через четыре года там и родилась Руфь. Она была второй из трех дочерей в семье Белл.

В Китае тогда было очень неспокойно. Руфь вспоминает: «Не припоминаю ни одного случая, чтобы, ложась спать, мы не слышали выстрелов недалеко от нашего дома». Детям запрещалось выходить из миссии без сопровождения взрослых. В этом районе Китая похищения детей, грабежи и убийства были обычным явлением. Но несмотря на все это Руфь не была пугливой. «Думаю, главной заслугой матери было то, что мы, дети, никогда не замечали в ней страха, а потому и сами ничего не боялись». Это был дом образованных миссионеров, полный самых разнообразных книг, — от детективов до классики, — и в нем велись очень интересные библейские дискуссии. То, что изучение Библии может быть очень интересным, стало девизом Руфь.

Свое чувство юмора она, вероятно, унаследовала от отца. «Он мог найти повод для шутки в любой ситуации», — говорила Руфь. Она не помнит того времени, когда не любила бы Господа. «Мои самые ранние воспоминания связаны с чувством огромной благодарности Богу за то, что Он принес в жертву Своего Сына, который умер за меня». Несмотря на такое воспитание, Руфь все время дралась со своей старшей сестрой, Розой. «Мы вступали в стычки на словах, а затем в ход шли и руки, и ноги. Когда родители уходили в клинику, прислуга собиралась вокруг нас, и все пытались угадать, кто на этот раз одержит верх». По вечерам у них в доме читали классику (Руфь больше всего любила Диккенса и Скотта), играли в слова или во флинч. По воскресеньям родители устраивали викторины по Библии, и дети стремились как можно лучше знать Писание.

Мать Руфь всегда очень заботилась о том, чтобы дети выглядели хорошо. Частью философии матери было следующее утверждение: «Не заботиться о своей внешности — значит сопротивляться женской природе». Когда Руфь стала подростком, ее мать написала: «Руфь быстро растет, и она довольно-таки ветрена». Возможно, она и была ветреной. Но она также была и очень религиозной. Она говорила своей сестре, что хочет, «чтобы ее захватили бандиты и отрубили ей голову, чтобы она могла пострадать ради Иисуса». Когда она осмелилась молиться об этом, Роза отказалась сказать «аминь». Вместо этого она произнесла такую молитву: «Господь, не слушай ее». Когда Руфь узнала, какие беды обрушились на Тибет, она очень заинтересовалась этой экзотической страной и решила, что «призвана» стать миссионером в Тибете и не должна выходить замуж.

Начальное образование Руфь, Роза и еще трое детей получили дома. Родители наняли частного репетитора, мисс Люси Флетчер. Программу старших классов Руфь проходила в миссионерской школе в Корее, где «она блестяще сдавала все предметы, связанные с Библией, но в остальном никаких особенных успехов не добилась». Уехать из родительского дома было для нее тяжелым испытанием. Нелегко это было и для ее родителей. Ее отец говорил: «Для миссионера очень тяжело отсылать детей из дома, когда хочешь быть с ними рядом». Нов восемнадцатилетнем возрасте Руфь отправилась в Соединенные Штаты, в колледж Уитон, где основной ее специальностью должны были стать библейские исследования, а дополнительной — искусство. Библия всегда была очень важна для Руфь. (Ее муж и сейчас считает, что она знает Библию лучше его.)

Руфь Уитон не показался достаточно духовным учебным заведением, и она хотела перевестись в Библейский институт Прэйри, в Канаде. Но отец строго ответил на ее просьбу: «Пока я оплачиваю счета за твою учебу, поезжай учиться туда, куда я тебя посылаю». И она осталась.

Билл (она никогда не называла его Билли) показался ей излишне серьезным. Ей нравилось, что он знает, чего хочет. Но Руфь казалось, что то, чего он добивается, не приносит ему никакой радости. «Каждое из наших свиданий происходило после какой-нибудь проповеди. У него не было времени ходить на бейсбол». Когда она впервые услышала, как он проповедует, то это не произвело на нее никакого впечатления. Руфь смущали его резкие жесты. Кроме того, у него был очень громкий голос. «Неужели я смогу высидеть всю проповедь до конца?» — спрашивала она себя.

Когда они были вместе, Билли вел себя сдержанно. Ведь совсем недавно во Флориде он пережил большое разочарование. Руфь восприняла его сдержанность как холодность и даже как безразличие. Кроме того, она знала, что однажды Билли уже был помолвлен и что он прежде назначал свидания многим другим девушкам. Она считала, что их встречи продлятся не более одного-двух месяцев. Как-то, наудачу открыв Библию, она попала на Книгу Притчей и прочла стих, который усугубил ее опасения. Стих звучал так: «Не имей дела с теми, кто переменчив». Но Руфь все же продолжала «иметь с ним дело». Самой большой угрозой их отношениям стало ее желание ехать миссионером в Тибет. Она поговорила об этом с Розой, которая тоже училась в Уитоне. Но та ответила ей: «Ты думаешь, что Господь хочет привести тебя в Тибет, но возможно, что Он хотел привести тебя сюда, для того чтобы ты встретилась с Билли».

Но Руфь все еще не была в этом уверена. Она продолжала сомневаться даже после помолвки, которая состоялась летом 1941 года. Она пыталась уговорить Билли ехать вместе с ней в Тибет. Он обещал помолиться об этом и позже сказал, что «ничто не говорит ему о том, что это необходимо». Наконец Билли сформулировал так свое отношение к этим ее планам: «Если ты веришь, что нам с тобой помог встретиться Бог, и если ты веришь, что муж — глава своей жены, то просто следуй за мной». Но когда Руфь наконец убедилась в том, что Билли прав, у него самого начались сомнения. Отец Руфь был миссионером Южной пресвитерианской церкви, а Билли считал эту деноминацию либеральной. Как мог доктор Белл пребывать в воле Божьей и оставаться в подобной церкви? Руфь очень обидело то, что Билли ставит под сомнение духовный опыт ее отца. Помолвка снова оказалась на грани разрыва. (Спустя много лет Билли признавал, что именно благодаря Руфь и ее отцу его служение стало настолько сориентированным на церковь.) Руфь продолжали одолевать сомнения, но она все же дала согласие стать женой Билли. Он вспоминает: «Она сказала, что все еще не уверена, но чувствует, что на то есть воля Божья».

Билли и Руфь поженились в Монтрите, в пресвитерианском центре, расположенном в гористом районе Северной Каролины, в августе 1943 года, через два месяца после того, как Билли окончил колледж. Биограф Джон Поллок так отзывается о влиянии, которое Руфь оказала на Билли: «Руфь больше чем кто-либо другой расширила его кругозор. Ей не приходилось работать над его манерами, как жене Д. Л. Мооди, но она была человеком образованным, много путешествовала, любила литературу и искусство. Она не дала перерасти его серьезности в театральную торжественность и не дала угаснуть в нем задорной юношеской искорке. Кроме того, Руфь и ее семья, где все были убежденными пресвитерианами, показали Билли Грэму, что вера, основанная на Писании, несколько по-разному толкуется в разных деноминациях и что истина лежит где-то посередине».

Другой биограф, Стэнли Хай, говорит: «Ее здравомыслие и хозяйственность не позволяют ему погружаться в меланхолию; ее искренность уберегла его от раздражительности, чрезмерной величавости и, что самое важное, от греха гордыни». Им обоим было нелегко привыкать к совместной жизни. Много лет спустя Билли говорил в интервью одному из журналов: «Это было трудное время, нам приходилось приспосабливаться к новому образу жизни и друг к другу». Руфь было нелегко после жизни в университетском городке, где она занималась литературой, искусством и исследованием Библии, начать жизнь, полную домашних забот. Она не очень хорошо готовила. Это не касалось, пожалуй, только китайских блюд, которые «готовятся с большим количеством чеснока, но Билли не любит чеснок». Кроме того, нужно было еще и мыть посуду. «Я не люблю мыть посуду. В этом занятии нет ничего творческого, не ощущается никакой перспективы», — говорит Руфь. Еще когда она училась в школе, кто-то подарил ей декоративную тарелку с надписью: «Славь Бога, молись и упорно трудись». Она повесила ее над раковиной, где эта тарелка висит и по сей день.

Конечно же, были и другие сложности. Она не могла привыкнуть к тому, что у Билли на столе все время царит беспорядок. Ей было сложно смириться с его привычкой, вытерев руки, вешать полотенце на дверь. Но такие маленькие сложности есть в любом браке. Билли признается: «Наши семьи были такими разными, и вот оказалось, что мы водной семье — нашей собственной. Это было нелегко, и не только из-за разницы в характерах». Руфь, вспоминая о первых годах брака, говорит: «Счастливые браки никогда не получаются сами собой. Они всегда — результат упорного труда». И временами им приходилось весьма упорно трудиться. После медового месяца они вернулись в Уэстерн Спрингс (штат Иллинойс), западнее Чикаго, где Билли получил приглашение стать пастором местной баптистской церкви. Это стало большой проблемой. Во-первых, у Руфь не спросили ее мнения, а во-вторых, она была пресвитерианкой. Руфь очень не нравилось то, что Билли с ней даже и не посоветовался.

Поначалу Билли было трудно заставить себя советоваться с женой. Но позже, когда он сумел оценить трезвость ее суждений, это стало происходить как-то само собой. По прошествии пяти лет брака Билли не принимал ни одного значительного решения, не посоветовавшись с Руфь. Именно она предложила название для его радиопередачи: «Час решения». Именно она убедила его полностью отдаться делу проповеди. Именно она провела большую часть подготовительной работы для его книги «Мир с Богом», первой его книги, которая стала бестселлером. А когда была создана ассоциация проповедников Билли Грэма, Билли предложил ей стать одним из пяти членов совета директоров (и она приняла его предложение).

Но тот факт, что жена нового пастора была пресвитерианкой и отказывалась стать баптисткой, превратился в Уэстерн Спрингс в большую проблему. Не то чтобы она относилась к учению баптистов с неуважением. Она изучила Писание, но не нашла там подтверждения той мысли, что ей требуется принять крещение погружением. Положение исправилось, когда лидеры решили изменить название церкви. Теперь она называлась «Сельской церковью» и ее евангельская стратегия была направлена на более широкие слои населения. Помимо прочих преимуществ, это еще и избавило Руфь от необходимости переходить в другую деноминацию.

В первые годы брака у Билли появилось множество новых друзей. Как раз тогда была основана организация «Молодежь за Христа», и Билли активно включился в работу этого движения. Из церкви Билли транслировалась новая радиопрограмма под названием «Песни в ночи», в которой выступал известный певец Джордж Беверли Ши. Руфь помогала писать сценарий для этой передачи. Билли всегда был полон множества новых идей и часто обсуждал эти идеи с другими служителями. Во время этих горячих дискуссий Руфь оставалась одна у себя в комнате. В первые годы их брака это также часто превращалось в проблему. Руфь очень не нравилось такое к ней отношение, о чем она и сказала мужу. Члены организации «Молодежь за Христа» начали активно работать по всей округе, вместе с тем распространялось и служение Билли. Он всегда любил путешествовать и никогда не упускал возможности рассказать людям о Христе. Но это означало, что он проводил три четверти всего времени вне дома. Для Руфь жизнь в городе-сателлите Чикаго вдали от семьи, в разлуке с мужем стала суровым испытанием.
Руфь понимала, что ее мужу дан талант проповедника и что этот талант требует от него частых и долгих отлучек. Понимала она и то, что Билли было очень трудно отказаться, когда его приглашали куда-нибудь выступить с проповедью. И она ничего не могла с этим поделать. Не имея возможности повлиять на развитие событий в жизни Билли, она решила начать с себя самой. Она просто упаковала свои чемоданы и переехала в Северную Каролину, где жили ее родители, к тому времени уже вернувшиеся из Китая. «Я поняла, что так все и будет продолжаться, — объясняет она, — и что дома он уже практически не появится. Я думаю, что в случае, подобном нашему, семья — это дело Господа, но муж должен жить со своей женой там, где он знает, что она будет счастлива». Живя с родителями, Руфь переживала свои личные сложности значительно легче. Человеку, который мечтал о жизни в далеком Тибете, одиночество казалось частью божественного плана.

Билли говорит: «И моей жене, и мне приходилось многим жертвовать, но у Руфь к этому особый дар». Она просто сжимает зубы и не замечает никакой боли — ни физической, ни душевной. Она так говорит о частых разлуках с Билли: «К этому привыкаешь. Стараешься быть занятым. В такой ситуации самое лучшее для обоих — стараться все время быть занятым». О своем желании отправиться миссионером в Тибет Руфь писала в «Женском домашнем журнале»: «Я полагаю, что Господь дал мне такое сильное стремление для того, чтобы я могла лучше понимать всю важность работы Билли. С самого начала я понимала, что в его жизни я не буду занимать самого важного места. На первом месте для него всегда будет Христос. Поняв и приняв это, я разрешила множество сложнейших проблем. Теперь, видя как он уходит, я не испытываю сожаления, а встречая его, я всегда испытываю радость». Но вте периоды, когда Билли и Руфь жили вместе, они очень много делали друг для друга и очень друг друга ценили.

С рождением детей (Вирджинии в 1945 году, Энн в 1948 году, Руфь, которую чаще называют Банни, в 1950 году, Уильяма Фрэнклина в 1952 году и Нельсона Эдмона в 1958 году) Руфь стало трудно часто сопровождать мужа в его поездках, даже тогда, когда, благодаря размаху его служения, они смогли позволить себе путешествовать всей семьей. Дедушка с бабушкой помогали в воспитании детей, и все же Руфь по многим причинам сожалела, что Билли нет рядом. Ей было нелегко добиться от детей послушания («я играла на них, как на ксилофоне», — вспоминает она). Кроме того, заботы, в которые она погрузилась, не давали пищи ее активному живому уму. «В вытирании мокрых носов, мытье грязных ботинок и уборке нет ничего, что можно было бы назвать наслаждением для интеллекта. Но каждая мать просто обязана осознать, что на это место ее поставил Господь».

Занимаясь хозяйством в Монтрите (Северная Каролина), она управляла семейными финансами, плотничала (хотя и настаивает на том, что ее муж в состоянии забивать гвозди, если сам того вдруг возжелает) и даже распоряжалась постройкой их нового дома, когда прежний стал привлекать внимание слишком большого количества туристов. Дома Руфь всегда держит открытой Библию на особом рабочем столе. «Когда Билла нет дома, я всегда открываю Писание на Книге Притчей. Она оказывает гораздо больше реальной помощи, чем десятки книг по психологии». Вот несколько взятых из притчей принципов, на которых она строит дом и семью: «Заботься о счастье в доме прежде, нежели о благоустройстве... В дисциплине будь тверд и терпелив... Благочестие заключается и в поведении, а не только в вере».

В письмах Билли часто говорит: «Если бы ты была здесь, то я мог бы обсудить с тобой эту проповедь». Он всегда знал, что Руфь в состоянии дать его работе точную и справедливую оценку, и ему очень не хватало ее.

Во время долгих поездок Руфь старалась сопровождать мужа хотя бы в течение недели. Но она никогда не оставляла надолго своих детей. «Мать, подобно самому Господу, должна лично оказывать помощь тогда, когда в этом есть острая необходимость». Но Руфь все же поехала вместе с Билли, когда тот в 1945 году отправился в Великобританию. Это была вторая поездка Билли в эту страну, и он отказался от яркой униформы организации «Молодежь за Христа», которая отличалась яркими носками и галстуками. Опираясь на опыт предыдущей поездки, он попросил Руфь не пользоваться губной помадой, поскольку большинство верующих в Лондоне не красили губы. Руфь такая просьба не понравилась. В своем дневнике Руфь написала об этом так: «Билл перестал быть служителем Божьим и решил стать мужем-занудой. Он приказал мне стереть с губ помаду. Мы сильно поспорили из-за этого, но в конце концов я подчинилась. Собирая чемоданы, он был очень занят, так что мне удалось незаметно накраситься заново». Позднее Руфь объяснила свой поступок так: «Мне не кажется, что стать бледной молью — значит сделать что-то важное для Христа».

Поездки по Великобритании 1954 и 1955 годов оказались исключительно успешным. В Уэмбли послушать американского проповедника собирались толпы народа от пятидесяти до восьмидесяти тысяч человек. И это — несмотря на непрерывно шедший тогда дождь. Но самым большим испытанием стали визиты к членам королевской семьи. Руфь написала домой: «Приходится выслушивать все их титулы и рассматривать все их драгоценности. А сама я при этом — в кофточке, сшитой собственными руками, у которой плохо работает молния».

После визита к королеве-матери Руфь описала все подробности: «В 11:45 наш потертый форд подъехал к воротам резиденции... В ожидании приема мы поговорили немного о гольфе и о последнем бое Марчано с Кокреллом. И вдруг неожиданно открылась дверь: «Ее величество королева-мать принимает доктора и миссис Грэм... Королева-мать направилась в нашу сторону, протягивая мне руку. Я не знала, сделать ли мне реверанс, а потом пожать ее, или наоборот. Не помню, что я предпочла. Билл — беспощадное создание — говорит, что мой реверанс выглядел так, словно я споткнулась, зацепившись за складку на ковре».

Во время этого британского путешествия Руфь писала: «Я совершенно не годна для обращения душ». Но каждый вечер она беседовала с теми, кто приходил к ней с надеждой на спасение. Одним из тех, кому она свидетельствовала, был популярный киноактер Джон Уинмилл, который позднее вспоминал: «Я не знал тогда, что это Руфь Грэм. Но первое, что пришло мне в голову, это то, что люди, подобные мне, уже давно обратились бы к христианству, если бы встретились с такими привлекательными христианами». Тем временем в Северной Каролине друзья собирали средства на постройку нового дома для семьи Грэм. Туристы переполняли двор их дома на Эссембли Драйв. Как-то Руфь была больна и лежала в постели. И тут она увидела, как чье-то лицо прижалось к окну ее спальни. Тогда Руфь занялась решением вопроса об их новом жилище. Биограф Джон Поллок пишет: «Она объездила все окрестности, скупая доски старых сараев и кирпич с заброшенных зданий для того, чтобы построить именно то, о чем она мечтала.

Дом выглядел так, будто был построен сотню лет назад. И даже ограда специально была подобрана так, чтобы соответствовать общему виду».

С 1955 года этот дом в горах служил Билли тихим пристанищем. Руфь называла это место «орлиным гнездом». Там им все время помогали верующие, доброжелательные люди — как по дому, так и с детьми. Каждый из них был дорог Грэмам, и каждый из них многое сделал для воспитания их детей. В доме было пятеро детей и множество домашних животных, поэтому Руфь называла дом «Ноевым ковчегом счастливого столпотворения». Но когда Бил уезжал, тот факт, что Руфь с детьми жили в удаленном гористом районе, отнюдь не облегчал ей жизнь. В молодости она часто отправлялась спать «с его старой заношенной спортивной курткой», так она по нему скучала. Помимо родителей, у нее не было почти никого, с кем она могла бы поделиться своими тревогами, и это осложняло ситуацию. Ее дочь Банни говорит: «Не знаю, можно ли сказать, что у мамы есть близкие друзья. Она не так-то полагается на друзей. Лучший ее друг — Господь».

Когда Билли Грэм стал национальной знаменитостью, президенты часто искали его благорасположения, его совета, а зачастую учитывали и его влияние на избирателей. Руфь всегда была против того, чтобы ее муж вмешивался в политику. В 1964 году президент Линдон Джонсон пригласил их в Белый Дом. Во время обеда он спросил Билли, кто, по его мнению, мог бы стать хорошим вице- президентом на предстоящей избирательной кампании. Руфь под столом наступила мужу на ногу, напоминая тому, что о политике заговаривать не следует. Билли, который нередко не без удовольствия подшучивал над женой, спросил ее: «Зачем это ты наступила мне на ногу?» Руфь за словом в карман не полезла: «Тебе стоит давать советы только по духовным вопросам». Тема на некоторое время была снята. Но как только Руфь вместе с леди Бэрд вышла из зала, президент снова спросил Билла: «Ну, теперь, когда она ушла, скажите мне — что вы думаете по этому поводу».

Но вдали от огней рампы, визитов к президентам и королевским особам Билли и Руфь очень заботились о воспитании своих детей. Билли понимал, что у его детей создаются психологические проблемы из-за того, что он почти никогда не бывает дома. Но и при общении детям трудно было душевно сблизиться с ним из-за некоторой замкнутости его характера. Руфь молилась об этом, а затем попросила Билла доверить ей вопросы дисциплины, чтобы не откладывать решение серьезных проблем до его возвращения. Иначе со временем дети стали бы со страхом ждать возвращения отца. Постепенно ей удалось наладить в семье дружеские и теплые отношения.

Больше всего проблем было с их старшим сыном — четвертым ребенком в семье. «Он ввязывался во все мыслимые и немыслимые неприятности», — вспоминает Билли. Его образ жизни очень беспокоил родителей, но они старались не допускать разрыва отношений с ним. И со временем сын вернулся к Господу и стал принимать участие в христианском служении. Но, вспоминая тяжелые дни, Билли говорит: «Тогда мы обязательно обнимали друг друга при каждой встрече. Любовь нужно сохранять любой ценой. Потому что, пройдя через трудный период, наши дети сохраняют ее в своих сердцах. Когда Фрэнклин сумел преодолеть свои сложности, нам не пришлось заново выстраивать наши отношения: они оставались неизменными».

Союз Билли и Руфь становился все более прочным с каждым годом. Их дочь Банни говорит, что ни разу не слышала, чтобы кто- то из них произнес резкое слово в адрес другого. Руфь замечает: «За все эти годы у нас просто не было возможности по-настоящему устать друг от друга. Думаю, что в этом все дело». Шутки и поддразнивания — часть их стиля общения, но в стиль общения также входит и обсуждение серьезных вопросов. Теперь, когда дети выросли, у Руфь появилось гораздо больше времени для чтения, рисования и шитья — всего того, что доставляет ей истинное наслаждение. Она прочитала книги Достоевского и Толстого, а также их биографии. Эти писатели — самые ее любимые. Они дают много пищи для размышлений. Кроме того, прочтя эти книги, Руфь стала во многом иначе относиться к истории.

Билли очень рад тому, что его жена — столь любознательный человек. Примеры, которые он приводит в своих проповедях, нередко берутся им из книг, которые прочитала его жена. «Вы знаете, Руфь — очень начитанный человек, — сказал он однажды, — кажется, она знает все обо всем». Немногие из мужей столь лестно отзываются о своих женах. Билли — человек очень вежливый и сдержанный, даже с Руфь, со временем стал несколько более раскрепощенным в плане выражения своих эмоций. «По какой-то причине, — говорит сестра Билли, — с возрастом он стал гораздо более открытым человеком». Это отмечают и другие члены его семьи. Один из них говорит: «Прежде, встречаясь со мной или с кем-нибудь другим из семьи, он просто протягивал руку. Но теперь он при встрече крепко обнимает каждого из нас». С возрастом Билли и Руфь стали относиться к здоровью друг друга с очень большим вниманием. Однажды, возвратившись из поездки, Билли обнаружил, что Руфь устроила на заднем дворе маленький оздоровительный бассейн. Билли это показалось слишком экстравагантным. А Руфь просто сказала: «Это дешевле, чем похороны».

Оба они остаются очень активными людьми. В своей книге «Особые люди» Джули Никсон Айзенхауэр с изумлением вопрошает: «Много ли бабушек, которым уже шестой десяток лет, занимаются дельтапланеризмом?» Да, Руфь летает на дельтаплане, хотя она очень сильно ударилась при падении, когда в первый раз оттолкнулась от обрыва. В другой раз она взобралась на дерево для того, чтобы повесить качели для внуков, и, упав оттуда, получила такие тяжелые повреждения, что пришла в сознание лишь неделей позже. Джули продолжает: «Многие ли бабушки берут черную кожаную куртку своего сына и разъезжают по окрестностям на грохочущем ,,Харли-Дейвидсоне"?» Когда Руфь спрашивают об этом, она улыбается и говорит: «Нет хуже дурака, чем старый дурак».

Очевидно, что Руфь — не стандартная жена проповедника. В ее концепции брака жена не находится в непосредственном подчинении у мужа, это скорее треугольник, вершина которого — Бог, а муж и жена находятся у его основания. «У мужа, — говорит она, — есть право высшего авторитета, на нем лежат и особые обязанности. Но брак характеризуется скорее взаимным подчинением, чем подчинением жены мужу». Взгляды Билли на этот вопрос не вполне совпадают с точкой зрения Руфь. Цитируя Книгу Бытие: «...и он будет господствовать над тобою», — Билли говорит, что «ничего с тех пор не изменилось... Жене следует приспосабливаться к тому миру, который создает ее муж». В семье Грэм просматриваются обе концепции. Руфь, несомненно, приспосабливалась к миру, который создал ее муж, а не сопротивлялась. Но у Руфь такой характер, с которым не считаться не возможно, поэтому в доме частенько имеет место взаимное подчинение.

Они пришли из двух разных миров. Они живут в двух разных мирах. Но вместе они создали нечто такое, что несет благословение тому миру, в котором живем мы все. Активная жизнь Билли выражается в работе с большими массами людей. Руфь говорит: «Мне не нравятся сцены». Она предпочитает книги, и часто у нее под рукой их четыре: «Одна, чтобы поддерживать меня. Одна, чтобы расслабиться. Одна для информации. А еще одна — для беседы». Руфь добавляет: «И я очень люблю природу. Я люблю пение птиц. Но больше всего я люблю слушать тишину». Однажды Руфь попросили поговорить с молодой женщиной о том, следует ли вступать в брак. Руфь сказала ей: «Не жди от мужа того, на что способен только Иисус. Не жди от него той заботы, радости, мира и любви, которую может дать тебе только Сам Бог».